* * *
За собою я весной тебя звала,
Торопила время, время извела.
Стала летом. Ах, его не любишь ты!
Стала летом, потеряла две зимы.
Две зимы – голубоглазые ветра,
Со вторым я познакомилась вчера.
Так обжегся, – сорвалась за ним с петель,
С знойных глаз стекала желтая капель.
Умоляла время выгнуть спину вспять,
Соскользну с нее, и вновь весной, опять.
Стану летом. Ах, его не любишь ты!
Стану летом, потеряю три зимы…
Я твою руку чую как свою,
разжала, мелочи насыпала.
О, не смотри так жалостно, молю,–
за слабостью жестокость неусыпная
маячит.
Знай, в своей душе
Я вдоль и поперек твою излазила.
И в ней как крот. И к темноте уже
привыкнув, вслепую косоглазила.
Но в этом зрении не утвердясь,
тебя то нет, но чаще всюду троишься…
Бегу куда глаза глядят, обледенясь.
Бог даст, не тронешься.
Когда тоскую по любимому,
гуляю по памяти,
облюбовывая слезы радости;
приостанавливаясь на вечность
у каждого мига встречи;
высказывая недосказанное,
слыша недослушанное;
претворяя в
больше чем жизнь
желаемое.
Обласканная, выхожу в будни,
и берегу как зеницу ока
это посаженное мною
чудо-деревце,
чьи плоды упадут в явь.
Вижу.
Что такое счастье?
Знаю, знаю…
Это когда радость
К тебе
По краю.
Это когда страшно —
Вдруг споткнется,
Добежавши, краше
Улыбнется.
Это — когда плачут,
Но от счастья,
В сердце всплеск победный
В одночасье.
Это вечность в миге
Поселилась.
Что и не привиделось…
Не снилось...
Я не многое сказала тебе,
Только то, что нравишься мне,
Только то, что в глазах по морю,
Но вот с тем, что сказал ты, – спорю!
Я не многое сказала тебе,
В огне вспыхнувших чувств оробев:
Твои волосы, обольститель,–
Золотых улыбок нити.
Их сиянье – мед для взора.
О, позволь вплестись в узоры.
Разорвать и забыть все, ибо
Ты руками развел: “Спасибо”.
Если б ты был вооружен настойчивостью,
возможно, я была бы рядом;
возможно, ты был бы без ума
от призрака счастья,
убеждающего себя в том,
что оно есть;
возможно, ему в этом помогла бы.
Спасает одно – прежде всего
ты желаешь счастья мне,
и предлагаешь мне свою настойчивость.
Но я учусь счастье привечать,
А не ловить!
Не обещай,
взор, застилая дымом обещаний.
Не извиняйся,
что не добудешь дров к костру.
Я не спрошу:
нужны ль они тебе.
Любование мое молчаливо.
Вдыхаю край заката
От сиянья твоего.
Не навсегда свет оборвут,
пророю новый.
Из недр земли в полет взорвусь
на полуслове
И с полуслова все поймут.
А как устану,–
Окрепнув, русло разветвлю
в напевном стане.
И выгнусь в каждый поворот,
вливаясь в души.
Услышь меня поверх всех нот,
меня послушай!
Мой цветок любви
я отрываю от почвы,
переставшей ее питать.
Ее корни изранены,
лепестки молитвенно
сложили головы.
Мой цветок любви
позволь пересадить
в мечты о тебе.
Распускаясь,
он наполнит мир счастием;
и в этом мире будешь
столько тебя!
Мне сегодня приснился…
Ах, нет, утаю от вас, кроме
того,
что я не просила,
но он что-то чинил в моем доме.
Ну, а после, в сенях…
Не подумайте что ненароком!
Свежесть снежного дня
засияла застенчиво в окнах.
Ты сказал “се ля ви”,
Я купалась в любви,
Окунаться радостно было.
Смеялась хрусталиками души,
Зарывшись в смех, забылась...
Я купалась в любви,
Ах, не только в твоей…
Взгляд нечаянный – выстрел в спину.
Радость выпала. Увы, не уловил…
Зарывшись в плач, забилась…
Твои волосы треплет ветер.
Милый, я ему нашептала
о счастье быть в обнимку
с твоей улыбкой
на белом свете.
Я ветру подарила трепет пальцев.
Я ветру подарила дыханье сердца.
Что от меня осталось?..
Кружусь в золоте волос…
И только ветер
на белом свете.
С вами я непослушная,
великодушный мой.
Длится дело случая,
непонятно самой.
Просто, стремится сквозь пальцы
просочиться песок.
Пустое время не жалко, ––
ночью бьет в висок.
Да, не жалко, не важно,
не владею им.
Убиваю я вашу любовь
с другим.
Умирать с ней устала,
так протяжна боль...
С тонкой ножкой бокала
предлагаешь роль,
С песней “ляжем-приляжем”...
Что с того возьмешь?
Что с того, что спляшет
деревянная дрожь?
Черный пепел искрится
недолго впотьмах.
Упорно другой мне снится
и в о тебе стихах.
Я даже в них непослушная,
великодушный мой.
Что там... Вернее случая...
Непонятно самой... |
